История Петра
Маленький друг Марии «специализировался» на том, что злил других девочек, бил их и отнимал карманные деньги. В семье Петра обстановка была совершенно не такая, как у Марии. Он был желанным ребенком. Его матери Екатерине к моменту рождения ребенка было 29 лет, и она крепко стояла на ногах. Екатерина модельер по профессии, у нее был собственный бутик и бизнес идеи. Отец Петра, финансовый консультант, занимающий высокую должность, был на 10 лет старше его матери. Семья была обеспеченной, денег всегда хватало, родители не пили, не применяли физического насилия.
Но, несмотря на благополучие семьи, уже через несколько недель после рождения Петра начались проблемы. На его мать легла большая нагрузка, связанная с заботой о малыше, которая оказалась для нее непосильной. Екатерина чувствовала постоянную усталость, самоотверженно заботясь о младенце. Петру никогда не позволяли долго плакать, его сразу брали на руки, укачивали, и он успокаивался, и так продолжалось день и ночь. Через несколько недель внутреннее напряжение и перегрузка матери Петра переросли в злобу и чувство неприятия по отношению к ребенку. Она больше не могла заниматься своим магазином, товарооборот упал, и из-за этого возникли другие заботы. И Петр, вначале такой желанный ребенок, скоро стал бременем для собственной матери. Он постоянно кричал, страдая от колик в животе, а Екатерина не представляла, что с ним делать. Она в отчаянии снова и снова прикрикивала на младенца, потом относила его в детскую, а сама уходила в соседнюю комнату и сидела там, заткнув уши, чтобы не слышать его жалобного плача. Она чувствовала себя виноватой. Так в отношениях матери и сына появилась трещина.
Сергей, муж Екатерины, не оказывал ей никакой помощи. Он работал с раннего утра до позднего вечера, назначал деловые встречи даже в выходные дни и абсолютно не понимал, насколько жена нуждается в его поддержке. Когда Петр научился ползать и бегать, трения в семье усилились. Петр был настоящим разрушителем. В десять месяцев ему очень нравилось опрокидывать свою тарелку с кашей со стола так, чтобы каша разбрызгивалась по всей кухне, и его мать каждый раз была близка к отчаянию. Когда ему было чуть больше года, он вытаскивал из шкафа компакт-диски своего отца, при этом некоторые из них ломались. В два года он часто бил и царапал свою мать, и это доставляло ему удовольствие.
Екатерина чувствовала себя по-на-стоящему виноватой перед сыном. Будучи полностью во власти маленького Петра, она была не в состоянии запретить ему вести себя подобным образом. Сергей тоже испытывал чувство вины из-за того: так мало бывал дома и никак не помогал семье. Но, боясь признаться в этом самому себе, он занял такую позицию, что маленького ребенка ни в чем нельзя ограничивать и он должен свободно изучать окружающий его мир. Сергея огорчало то, что Петр все разрушает, но он не останавливал сына. Когда мальчику было девять месяцев, Екатерина снова вернулась на работу в бутик, а Петр большую часть времени стал проводить со своей бабушкой, матерью Екатерины, которая обращалась с ним «легкомысленно».
Хотя Петр был желанным ребенком, а его семья была финансово обеспечена, у него, тем не менее, развилось «не основанное на авторитете пренебрежение» и иногда случались приступы гнева на родителей. По сути, ему было присуще такое же проблемное социальное поведение, как и у Марии.
Петр, казалось бы, такой любимый и желанный ребенок в семье, тем не менее, не входил в жизненную программу своих родителей, которые этого не понимали. Смешанное чувство ярости и вины усложняло отношения матери и ребенка. Екатерина вскоре вернулась к работе, и Петру стали уделять все меньше внимания. Время от времени, когда отношения были на пределе, например когда однажды Петр поцарапал краску на новеньком спортивном автомобиле отца, Сергей также впадал в ярость. Однако его гнев быстро проходил и сменялся безразличным и пренебрежительным отношением к сыну. Когда отец бушевал, Петр видел вызванный его действиями эффект. Он понимал, что находится в центре событий, и подобное внимание лишь усугубляло его деструктивное поведение.
